malamant

У Игоря Губермана — юбилей: 85 лет.

Игорь Губерман, русский поэт и прозаик, получивший широкую известность благодаря своим афористичным и сатирическим четверостишиям — «гарикам». (Википедия)

ИГОРЬ ГУБЕРМАН:

СЧАСТЬЕ — ЭТО ВСЕГДА СВОБОДА

1936, 7 июля – дата рождения: «Я родился в Харькове, но записан в Москве, потому что меня мама поехала рожать, а приехала через 8 дней, так что я думаю, что втайне от отца возила на обрезание».
1958 – диплом Московского института железнодорожного транспорта
Трудовая деятельность: «Лет 20 работал инженером-наладчиком, ездил по всей Советской империи, потом начал писать книги».
1988, март – дата репатриации
Публикации: Научно-популярные книги, статьи, сценарии научно-популярных фильмов, «негритянские» книги («за членов Союза писателей, поэтому назвать их не могу»), а также:
«Третий триумвират» (биологическая кибернетика,1965), «Чудеса и трагедии чёрного ящика» (об исследованиях мозга, 1968), «Побеждённое время» (в серии «Пламенные революционеры» - о народовольце Николае Морозове, 1973), «Бехтерев, страницы жизни» (1976), «Гарики» (1989), «Гарики на каждый день» (2 тома, 1990), «Прогулки вокруг барака» (1990), «Гарики из Иерусалима» (Три иерусалимских дневника, 1996), «Пожилые записки», (1996; 1999), «Закатные гарики», (1998); "Третий иерусалимский дневник" (2008); "Искусство стареть" (2010); "О выпивке, о Боге, о любви" (2014); "Десятый дневник" (2018); "Одиннадцатый дневник" (2020).

Я — реалист

- «Блажен незлобивый поэт», - считает Некрасов. Что вы можете сказать об антиподе?
- То же самое. У слова «блаженность» есть очень много значений; поэтому тоже — блажен.
- С кем себя можете сравнить по колкости?
- Хотел бы себя сравнить с Сашей Чёрным...
- У Вас есть шкала приоритетов – что делаете в первую очередь?
- В первую очередь я пью кофе, курю сигареты, читаю книги, люблю жену.
- А во вторую очередь?
- Работаю. Опять-таки, читаю книги, но уже по делу, что-то пишу.
- Когда остаётесь наедине с самим собой, в Вас что-то меняется?
- Да! Да, я ощущаю крохотный глоток свободы, которую очень люблю. И, когда ощущаю такой глоток, тут же сажусь читать и думать о разных глупостях.
- Бывает такое, что Вы теряете контроль над собой?
- Последнее десятилетие – нет.
- Вы себя считаете интеллигентом?
- Я не знаю теперь, что такое интеллигент...
- Какой у Вас характер?
- Чудовищный. Я – угрюмый, мерзкий, малосимпатичный, молчаливый, недоброкачественный в отношениях человек.
- С таким характером можно влюбляться?
- Сейчас уже нет, потому что я очень люблю жену.
- Когда влюбились в неё, были смелым и решительным, или стеснительным?
- Нет, стеснительным я не был никогда.
- Как же она в Вас влюбилась, в такого «мерзкого» и «угрюмого»?
- Думаю, по доброте своей и отзывчивости.
- Вы любите, когда Вас хвалят?
- Нет!
- А хвалить других умеете?
- Да. Люблю. Во всяком случае, не знаю, умею ли, но, действительно, люблю.
- В своих строках Вы критикуете всё и вся. Как относитесь к критике в свой адрес?
- Я не люблю слово "критиковать", от него пахнет советским: «Покритиковали на собрании, и он исправился»... Этот глагол я категорически отвергаю. Другое дело: «ругают», «осуждают», «бранят». Я никого не критикую, потому что пишу то, что думаю, говорю то, что думаю. А когда обо мне говорят то, что думают, — на здоровье! – я не реагирую.
- Что такое для Вас комфортность?
- Комфортность – это возможность полежать, покурить, поспать...
- Обстановка, интерьер?
- Нет. Это для меня не имеет никакого значения — я сплю, где угодно...
- Как относитесь к деньгам?
- К деньгам отношусь наплевательски! К сожалению...
- Взаймы даёте?
- Да, очень много, и даже предлагаю.
- А в долг берёте?
- Когда бывает необходимость, совершенно спокойно беру.
- Вам так же спокойно одалживают?
- Да, да!
- Вы – обязательный человек?
- Я – необязательный человек, но долги возвращаю.
- В каких случаях можете быть необязательным?
- Если меня просят что-то передать, когда я бываю в других местах, что-то отвезти... Я могу совершенно спокойно об этом забыть, потом мне об этом напоминают, я извиняюсь... Так что – необязательный.
- К вопросу о деньгах: что нельзя купить?
- Подавляющее большинство того, что приносит удовольствие, за деньги купить нельзя.
- Вы можете заработать миллион?
- Нет, конечно!
- Бесценен труд сатирика?
- Я – не сатирик. Это опять-таки слово из советско-российского обихода. Я нечто такое пишу... Юмором я не занимаюсь, сатирой тоже. Я больше – реалист.
- Тогда обозначьте сами: чем реалист занимается в реальной жизни?
- В реальной я пишу стишки, пишу прозу, гораздо худшую, чем стишки. Вот, собственно, и всё. Стишки – всю жизнь...
- Вам слово «стишки» больше нравится, чем «стихи»?
- Они маленькие, и я привык их называть стишками. Я к ним не отношусь с чудовищным уважением, поэтому стихами этого назвать нельзя.
- Кто-то над Вашими строками смеётся, кому-то не по себе, бывает и больно... А Вам-то каково?
- Когда пишу – смеюсь. Больно мне становится раньше, чем написал.
- Плакать не хочется?
- Нет!
- А вообще – слезу можете пустить?
- Да, я пускал в своей жизни – в молодости. А во взрослом состоянии? – Знаете, тоже пускал...
- Можете вспомнить?
- Когда мы уехали, в Вене – это я впервые был за границей, в 88-м году, увидел маленькую мясную лавку. Там висело безумное количество всякого мяса, колбасы. Я заплакал – от унижения, от боли, от горечи – потому что рядом огромная страна, которая в упор десятилетиями не видит этого, а здесь какой-то зачуханный районный магазинчик, и всего – сколько угодно. Такое чувство, я знаю, бывало очень неприятно...

«Чтоб мы так жили...»

- На что Вы обращаете внимание, когда впервые видите человека?
- Это зависит от пола человека и оттого, что я знаю о нём заранее – это могу сказать совершенно определённо. Ну, а в общем, — на его слова, на тональность...
- Что может оттолкнуть с первого взгляда?
- Довольно многое: самоуверенность, хамство, мерзкий тембр голоса, со вкусом сказанная глупость, чрезмерная значительность, важность...
- Что может привлечь с первого взгляда?
- Противоположные тенденции: сдержанность, умные слова, спокойный, доверительный тон, расположенность, явная доброжелательность.
- А со второго?
- Эти вещи – на уровне чувств, и очень трудно поддаются словам.
- С какими людьми не хочется общаться?
- Я не могу их перечислить. Но не общаюсь, с кем мне не хочется, и от которых слышу такое.
- Кто Ваши друзья?
- Друзья – самые разные. Есть инженеры, художники, музыканты, чиновники, пенсионеры, юристы, врачи... Спектр – совершенно неопределённый и случайный.
- Некоторые в компании любят слушать, другие – говорить. Вы из каких?
- Я – болтун, но слушать обожаю. Если в компании появляется человек, который всех развлекает, то я, вероятно, один из самых благодарных слушателей.
- Вас выбирают тамадой, тосты произносите?
- У нас в застольях нет такой замашки. Если в компании хорошо, я всегда произношу тост, который когда-то услышал в лагере: «Чтоб мы так жили, как мы сидим».
- Говоря об уродливых явлениях в жизни, себя к ним относите?
- Конечно! Во-первых, потому что сам человек – очень смешное и искалеченное создание; во-вторых, советский человек – это втройне искалеченное создание, и я точно такой же. Я могу и видеть всё только потому, что такой же...
- Монстр?!
- В значительной степени.
- От такой жизни чувствуете свою вину?
- Перед кем?! За что?! Перед Б-гом, что ли?
- Жизнь людей, которые рядом с Вами, - стараетесь облагородить?
- Облагородить – нет, облегчить – стараюсь.
- Каким образом?
- Помощью, участием, добрым словом или рюмку наливаю...
- По дому что-нибудь делаете, к примеру?
- Дома, если жена заставляет, выношу мусор, могу помыть посуду, подмести. То есть я могу сделать всё, что угодно, но, по счастью, жена – великодушный человек, поэтому меня от всего этого избавила...
- У Вас большая семья?
- Жену зовут Тата, она филолог. В Москве работала в музее имени Пушкина. Здесь 6 лет работала в университете, сейчас – домохозяйка. Дочь зовут Таня, работает в детском саду воспитательницей, есть внучки Гила и Талия. Сын Эмиль – программист, у него – свой сын, Ярон. Все живут в Израиле.
- Как близкие вас воспринимают?
- Внучки воспринимают, как докучливого дедушку, с которым не о чём разговаривать, потому что он знает только русский язык. Они меня ценят за то, что я готов пощекотать по первой же просьбе, не более того. А дети – для меня всегда загадка... По-моему, хорошо воспринимают.
- Вы себя считаете хорошим мужем, отцом, дедушкой?
- Об этом лучше спросить мою жену. Думаю, что для них я – плохой дедушка, плохой отец, был плохим сыном... Хорошим – не считаю... Терпимым? Может быть...
- В Вас есть хоть что-то хорошее?
- Думаю, да: готовность признать все свои плохие черты.
- Вас кто-то бил – не образно, как Вы, строками, а конкретно?
- Меня били...
- За стихи?
- За стихи – нет, никогда. Много били в молодости...
- Заслуживали того?
- Да, ещё как! И я очень благодарен этим людям.
- Что из Вас выбивали?
- Упрямство. Желание часто влезать не в свои дела. Меня били, когда я был мал совсем, за то, что лез драться на слово «жид» - так меня обучил старший брат. Потом просто били, потому что я был малосимпатичным человеком: я был хорошо учившийся еврей из приличной семьи, — таких детей били.
- Кто Ваши родители?
- Папа был еврей, и поэтому – инженер-экономист, естественно. А мама окончила консерваторию и юридический. Но у старшего брата было 28 раз воспаление среднего уха, и поэтому стала домохозяйкой.
- О чём мечтал мальчик из приличной еврейской семьи?
- В раннем детстве – не помню. Когда подрос – конечно, о девочках. А в целом у меня была затушеванная чувствительность, я не помню, чтобы мечтал стать космонавтом или милиционером, или борцом против наркотиков, - не было острых побуждений.
- А родители Вас наказывали?
- Меня папа в детстве бил, и правильно делал. К сожалению, бил очень мало.
- За что доставалось?
- Однажды проверял закон Ньютона и прыгнул из трамвая против движения, - бил. Потом однажды я съел чужие яблоки... Что-то не то говорил... Меня несколько раз всего били, я помню побои, а причин всех, конечно, не помню...

«Обо всем сужу со своего пупка»

- Как всё же родилась в Вас склонность к иронии и сарказму?
- Это появляется само по себе, как детская сыпь, как старческая пигментация, так что этого во мне никто не воспитывал.
- Вам приходится себя заставлять что-то делать?
- Всю жизнь, непрерывно всю жизнь. Терпеть не могу что-нибудь делать, и поэтому только и заставляю себя...
- Вы из принципиальных соображений не очень открытый человек в личной жизни, или стремитесь быть недосягаемым?
- Нет, я не стараюсь быть недосягаемым. У меня нет тайн в личной жизни... Я ничего не скрываю, я просто такой – примитивное создание.
- Через что бы Вы никогда не переступили?
- Через собственную лень я переступаю очень мало и стараюсь не переступать... Думаю, через убийство... К неудовольствию – вижу некоторых людей, тоже, наверное, переступил бы...
- Прощать умеете?
- Да, да!.. Но не забываю.
- Какое впечатление было самым сильным в жизни?
- Затрудняюсь сказать... Я не помню ни в тюрьме, ни в лагере, ни при аресте, ни при освобождении, чтобы было такое какое-нибудь наэлектризованное сумасшедшее впечатление – яркое или чудовищное...
- Любите ли почивать на лаврах?
- Я всю жизнь почиваю на лаврах, даже когда их не было.
- Высмеивая, имеете в виду конкретного человека, или создаёте собирательный образ?
- Не могу ответить на этот вопрос, потому что очень часто не высмеиваю недостатки, а сам что-то сочиняю.
- То есть, не «слизываете» из жизни, а воображение работает на Вас?
- Именно так: воображение работает на меня.
- Насколько Вам при этом присуща мера объективности?
- Понятия не имею! Думаю, что не присуща. И вообще не думаю, что есть на свете объективные люди. Я – очень субъективный, обо всём сужу со своего пупка. У меня своя система ценностей, думаю, что и у всех так.

«Губерман с утра и до вечера»

Снимок из открытых источников интернета

- Беседуя с Вами, невозможно не цитировать Вас: «Губерман с утра и до вечера» поднимает настроение. А у Вас в какое время суток бывает хорошее настроение?
- Точно – не с утра. С утра я злобен максимально: мерзок, угрюм, подозрителен, не контактен, и т.д. Варю себе кофе. Даже жена со мной утром не общается... Вечером, вроде...
- Так это Вы о себе писали:
«Мужчина – хам, зануда, деспот,
мучитель, скряга и тупица.
Чтоб это стало нам известно,
Нам просто следует жениться»?
Какие титулы из упомянутых окружающие присваивали Вам?
- Никогда и никто, это всё – что я сам о себе думал.
- А каким должен быть мужчина в семейной жизни?
- В семейной жизни мужчина, каким бы он ни был, даже в диаметральных проявлениях – благородный, заботливый, — всё равно, в каком-то настроении или состоянии, жена его упрекнёт за эти же черты.
- Каким должен быть мужчина по отношению к женщине?
- Он должен быть мужчиной, и этим всё сказано.
- Кто лучше: мужчина или женщина?
- Оба хуже.
- Что самое аморальное во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной?
- Лживая патока, лицемерная патока...
- Вы говорите комплименты?
- Да, всем подряд. Перечень? «Ты сегодня прекрасно выглядишь», «Ты жутко умён», «Ты – гениальный поэт», «Ты – великий художник», «Тебе всегда удаётся»... Могу привести, но приводить не буду, слова – прямо противоположные значению, которые в моих устах, друзья знают, как я люблю сочные выражения, - звучат тоже поощрительно, хотя они из области ругательной.
- «Сочные выражения» подразумевают мат?
- Мат – естественная часть «великого, могучего, правдивого и свободного» русского языка. Я сейчас читаю толстые российские журналы – вернулась неформальная лексика в литературный текст, и ничего от этого текст не потерял.
- А что приобрёл?
- Приобрёл полноту речи передаваемой личности, что очень важно для языка.
- Выходит, можно вовсю использовать?
- Я никак не склонен приписывать «можно» или «должен». Я употребляю, потому что считаю, что так лучше и точнее передаётся. Я знаю великие книги, написанные с неформальной лексикой, например, Алешковским, Венедиктом Ерофеевым... Полагаю, что каждый может пользоваться языком в той мере, как он хочет: свобода есть свобода!

«Человек живет там, где ему хочется»

- Давно пора, та-та-та-та...»
- Давайте договоримся: если Вы захотите приводить эти строки, то – либо не читать, либо полностью, без многоточий!
- Что ж: «Давно пора, ебёна мать, умом Россию понимать», - как Вы понимаете Россию сегодня?
- С одной стороны, с жутким чувством счастья на неё смотрю, потому что свобода – это всегда счастье; и с оптимизмом, но с большой боязнью, потому что Путин мне сильно не нравится. Больно уж он похож на эдакое некрупное пресмыкающееся с хищными, но спрятанными замашками. Поэтому ужасно боюсь, что выйдет что-то нехорошее.
- «Из нас любой, пока не умер он,
себя слагает по частям:
из интеллекта, секса, юмора
и отношения к властям», - какая из перечисленных частей в Вас доминирует?
- Есть немножко юмора; есть немножко интеллекта; есть немножко, я надеюсь, секса, во всяком случае, - было; по отношению к властям я не вижу доминирующих черт, к сожалению.
- «Когда дела на самотёк
по всей Руси пойдут серьёзно,
тогда пускаться наутёк
уже евреям будет поздно».
Как Вы считаете, все евреи должны покинуть Россию?
- Ни в коем случае. Человек живёт там, где ему хочется, потому что если он живёт не там, где ему хочется, то он вреден для окружающей среды. Я не люблю слова «должен», нет, совершенно не должен. А стишок этот – некая шутка. В шутке всегда есть доля правды, однако, это не очень серьёзный прогноз. Но если пойдёт, как в Германии, то ведь всем понятно...
- «Причудливее нет на свете повести, чем повесть о причудах русской совести...», - наблюдаете ли причуды еврейской совести?
- Да, довольно много наблюдаю. Всё отношение «левых» к арабам, в том числе моё, - это ведь некоторые причуды еврейской совести, и вот мы хлебаем это отношение полной мерой.
- Почему это случилось: «Здравствуй, небритый Израиль!»?
-У меня судьба сложилась очень счастливо по приезде. На редкость. Я вытянул выигрышный билет, потому что я ехал, совершенно не зная, что у меня есть читатели, готов был на что угодно, просто хотел сменить жизнь. Было ощущение, что одна жизнь уже прожита, начал вторую.
- То есть, вторая жизнь - это правильный шаг?
- Я в этом абсолютно убеждён, мне здесь очень хорошо, приезжая в Россию, вновь в этом убеждаюсь.
- Как Вы полагаете, коренные израильтяне горазды на юмор, могут ли они Вас понять?
- Думаю, что чрезвычайно горазды. А меня не понимают, потому что меня никто не переводит. И наш российский юмор, думаю, не очень понятен, у них достаточно своего.
- У Бабеля: «Беня говорит мало, но он говорит смачно». Как оцениваете особенности еврейского юмора?
- Очень высоко. Я думаю, что этот юмор уникальный, потому что нет другого такого народа в мире, который бы так смеялся над собой. Не случайно книжка Фрейда «Остроумие и бессознательное» - вся сплошь на еврейском юморе. А умение смеяться над собой – это очень высокая человеческая черта, и она евреям свойственна в немыслимой степени. Я очень ценю этот юмор.
- Что ещё бы ценили и прославляли в нашей жизни, если бы не были автором колючих строк?
- Есть замечательная пословица: «Если бы у бабушки был бы хер, то она была бы дедушкой»... Что бы я прославлял? Думаю, ту же свободу, потому что очень её люблю. Бог даровал человеку свободу не случайно, это великая штука...
- Толстой говорил, что в чернильнице писателя должна быть кровь. Чем заправлена Ваша ручка?
- Моя ручка заправлена чернилами. Я не склонен к категорическим преувеличениям.
- Может, ядом?
- И ядом – тоже нет. Слегка вином – разве только...
- К Вашему творчеству – неизменный массовый интерес. На Ваш взгляд, почему?
- Во-первых, это иногда смешно, а людям безумно не хватает смеха, потому что этот витамин должен всегда быть в жизни. Потом, безумное количество людей, которые умничают, я – не умничаю, я пишу очень простые вещи, я прост и доступен, и я такой легко употребляемый – продукт массовой культуры.
- Что «за кадром» - как оценен Ваш труд?
- Чувство дикого счастья за кадром: что меня совершенно не замечает критика, и мне никогда не давали никаких премий. Меня это радует очень, потому что когда настолько так, - это становится знаком «плюс», а не «минус».
- Почему дали одной из книг название «Пожилые записки» - ощущаете груз возраста?
- Да, конечно – ещё более ленив, чем ранее, никуда не хочется выходить, всё больше хочется читать...
- Как в таком случае происходят многочисленные встречи с почитателями Вашего творчества?
- Это – работа, это – кусок хлеба. Я хожу, потому что моя работа такая.
- В Вас есть артистизм?
- Те, кто меня смотрит, говорят, что есть. Я думаю, что нет, я просто самодеятельный чтец-декламатор...
- «Что день грядущий нам готовит»?
- Я пишу сейчас очередную книжку стихов, и заканчиваю книгу воспоминаний, она будет называться «Книга странствий».
- Можете изложить свою точку зрения о веке минувшем?
- Это было потрясающее столетие, потрясающе интересное, важное не только и не столько техническими достижениями, сколько тем, что человечество избавилось (я надеюсь, - избавилось!) от иллюзий, что мир можно перестроить.

Любимые:
Актёр – «Больше всего на свете люблю Евгения Терлецкого из театра «Гешер».
Книга – «О Красной Шапочке» - за победу добра... Слишком много любимых...»
Периодическое издание - журнал «Знамя»
Музыкальные пристрастия – «Никаких, – я без слуха и без голоса. Обожаю блатные песни»
Художник – Александр Окунь
Сатирик - Игорь Иртеньев
Напиток – виски
Блюдо – макароны по-флотски
Время года – «Весна, пожалуй»
Время суток - вечер
Парфюм - «Хозяйственное мыло. Помните, было такое, здоровенное?..»
Праздник – «Все до единого»
Город – «Иерусалим и Ленинград»
Анекдот – «Самых любимых нет. Один из гениальных - о еврее, владельце булочной. Его распяли при погроме на дверях собственного дома. Утром сосед его спрашивает: «Моше, больно?» - «Нет, только когда смеюсь...»
Хобби - «Живопись собираю»
Пожелание читателям – «Быть исключительно свободными людьми, - это очень важно»
Галина МАЛАМАНТ