РАССТРЕЛЯННАЯ СКРИПКА
Jan. 23rd, 2010 05:47 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
malamantНа этот пост меня сподвиг ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
babayasin
, написав: "А я про него не знал..."
Муся Пинкензон
«Майн штеталы Бэлц, майн штеталы Бэлц...» ("Мой городок Бельцы") - эту задушевную еврейскую песенку знают и поют в Израиле, России, Америке, Канаде, Германии, Австралии... А уж жители северного молдавского города Бельцы – и подавно. Так было во все времена: едва еврейский ребенок-бельчанин начинал осваивать какой–либо музыкальный инструмент – мгновенно и навсегда включал в свой репертуар песенку про штеталы Бэлц.
Муся Пинкензон мастерски исполнял мелодию этой песни на скрипке. Едва он брал в руки смычок – душа каждого замирала, в предвкушении чего-то праздничного и необычного...
В свои 11 лет Мусик считался едва ли не профессионалом в исполнительском мастерстве. А играл он с удовольствием, и такое же удовольствие доставлял всем: друзьям, родственникам, друзьям родственников. Ни один школьный концерт не обходился без его участия.
На воскресенье, 22 июня 1941 года, было назначено торжественное открытие 1-ой республиканской олимпиады художественной самодеятельности Молдавии. Мусику Пинкензону предстояло сольное выступление, ведь немного раньше он успешно прошёл отборочный конкурс в Кишинёве. Однако открытие олимпиады не состоялось. Ворвавшись в жизни людей, всё смешала война.
Отец Муси – Владимир Пинкензон – был врачом, и не просто врачом, а умелым хирургом. Его чуткие и опытные руки понадобились уже через день-другой после начала войны - город Бельцы стал прифронтовым городом. Обе местные больницы были спешно переоборудованы в госпитали. Прибыли первые раненые фронтовики, и доктор Пинкензон стал к операционному столу. Фашистские самолёты яростно бомбили город. Появились раненые и среди гражданского населения. Работы у опытного хирурга было много. На границе, на берегу Прута, шли упорные бои. Фронт приближался к Бельцам. В первых числах июля началась организованная, но вылившаяся в стихийную, эвакуация. Сотни людей пешком уходили из горящего города, ехали на подводах и бричках. Немногим удалось попасть на поезда, отбывавших с Северного вокзала. Семья Пинкензонов оказалась в одном из таких эшелонов, который, пройдя через Украину и Ростов, завершил свой путь в Краснодарском крае.
Беженцы из Бельц могли взять с собой лишь минимум вещей. Среди небольшого багажа Пинкензонов нашлось место для скрипки и нотных тетрадей. Поезда с эвакуированными шли долго. Остановки на узловых станциях, бесконечное стояние на разъездах и полустанках. Навстречу, на запад, проносились воинские эшелоны. Оттуда приветственно махали пилотками красноармейцы, бросали детям хлеб и сахар, а на платформах были видны танки, орудия, грузовики. В те моменты, когда поезд с эвакуированными и воинские эшелоны оказывались стоящими друг против друга, бойцы просили мальчика сыграть на скрипке. И маленький бельчанин играл. Это были популярные в те времена песни и мелодии. Скрипка пела о девушке Сулико, о широком полюшке-поле, и, конечно же, «Майн штеталы Бэлц...»
После трёхнедельного пути поезд остановился неподалёку от Краснодара, в Кубанской станице Усть-Лабинская. Здесь эвакуированных разместили по квартирам. В те трудные времена дружба людей разной национальности была, если не явлением, то часто встречающимся фактом. Фактом, разумеется, были и националисты. Но взаимоотношения тогда не носили фестивальный характер. Подавляющее число местных граждан относилось к прибывшим с должным участием. Еврейская семья Пинкензонов нашла приют у русской казачки Полины Ивановны Каленовой.
Владимир Борисович немедленно приступил к обязанностям хирурга в местном госпитале, а Мусик стал учеником 5-го класса станичной школы. Ребята в классе оказались дружными, тепло приняли новичка, тем более, что он мог долго и подробно рассказывать о бомбёжках, которые испытал, о первых днях войны в прифронтовом городе, о путевых впечатлениях. Школьники часто наведывались в госпиталь, чтобы поднять дух раненых бойцов. Мальчишки и девчонки читали им письма и газеты, декламировали стихи, а Мусик ещё и играл на своей скрипке.
Летом 1942 года стратегическая инициатива была в руках Германии. Оправившись от разгрома под Москвой, вермахт развернул крупное наступление на юге. Выдвижение танковых соединений к реке Лаба создало угрозу выхода фашистских войск в тыл соединений Красной Армии. 12 августа, после тяжёлых боёв, был оставлен Краснодар.
Фронт вплотную приближался к Усть-Лабинской. В середине августа немецкие танки и мотопехота ворвались в станицу. Следом за ними в Усть-Лабинскую вступили подразделения эсэсовской зондеркоманды 10 – А.
Палачи к тому времени накопили большой опыт расправы с мирным населением. Кровавый след этого отряда профессиональных убийц и грабителей вёл через Бельцы, юг Украины, Крым и Северный Кавказ. И всюду – расстрелы, расстрелы, расстрелы... Это они в июле 41-го уничтожили оставшихся в городе Бельцы евреев. Всего лишь на год оттянули встречу с ними Пинкензоны и прибышие в одно время с ними в станицу бельцкие евреи. Станицу, которую не успели эвакуировать своевременно.
Военный госпиталь со всем персоналом оказался в руках зверствующих фашистов. Когда заплечных дел мастера из зондеркоманды 10-А ворвались в госпиталь, Владимир Борисович оперировал бойца. Вошедший обер-лейтенант достал из кобуры пистолет и застрелил лежащего на операционном столе раненого красноармейца. Дальнейшие события разворачивались быстро, по стандартному, отработанному фашистами сценарию. За пару дней немцы произвели массовые облавы и аресты. Хирурга Пинкензона уговаривали оперировать раненых солдат фюрера. За это обещали даже сохранить жизнь. Отказавшись наотрез, доктор сам себе подписал приговор.
Захваченных в плен евреев немцы повели на расстрел на берег Кубани. Местному населению – и большим, и малым - в строгом порядке надлежало наблюдать казнь. Среди них были одноклассники Муси, их родители...
Первым упал, сражённый пулей, отец мальчика, Владимир Борисович Пинкензон. Затем, подкошенная автоматной очередью, упала мать, Феня Моисеевна. В этот момент прямо на палачей двинулся мальчик со скрипкой в руках. Срывающимся от волнения голосом он проговорил:
- Разрешите мне напоследок перед смертью сыграть на скрипке...
Фашистам это предложение показалось забавным. Неожиданные развлечения даже при профессии палача, оказывается, вызывают любопытство... Играть позволили.
Муся взмахнул смычком, и над Кубанью поплыла мелодия. Станичники сразу уловили знакомый мотив. Над потрясёнными людьми неслись волнующие и негодующие звуки «Интернационала». Всё увереннее и громче звучала мелодия, слова которой машинально шептали станичники: «Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов...» Солдаты с недоумением смотрели на офицера. Тот не верил своим ушам – и вырвал из своей глотки лающий крик приказа - застрочили автоматы…
Они упали рядом: мальчик и его скрипка.
Этот момент вошёл в историю и обессмертил юного бельчанина. Возможно, такой факт сегодня может показаться малозначимым – для тех, кто не знает о влиянии «Интернационала» на самосознание людей в те годы, когда он призывно и вдохновенно звучал. Но такое исполнение – под дулом автоматов – было патриотическим подвигом. Это был не только подвиг, это был протест, гнев 12-летнего бельчанина по отношению к откровенному фашизму, с которым он столкнулся и осознал в свои юные годы: фашизм – не отдельные, частные эксцессы, а политика, направленная на истребление народов.
Сегодня на месте расстрела стоит обелиск. Из уст в уста, из поколения в поколение передавались рассказы о подвиге юного пионера Муси Пинкензона. Очевидцы поведали о трагическом и героическом событии известной писательнице и публицисту Елене Кононенко, которая в 1943 году в качестве фронтового корреспондента побывала в станице. Она первой осветила его историю читателям «Правды» - в том же 43-м. А через несколько дней её статья была перепечатана в «Пионерской правде». В книге «Юные пионеры – герои войны» можно прочитать подробный материал о Мусе Пинкензоне. Отвага маленького скрипача вдохновила скульпторов А. Лебедева и Н.Эпельбаума – памятники их работы стоят в Краснодаре и Усть-Лабинске. Писатель и журналист Саул Наумович Ицкович (1934—1988) написал о нём книгу «Расстрелянная скрипка».
А что же «Майн штейталы Бэлц»? В Бельцком историко-краеведческом музее была создана страница о Мусе Пинкензоне, - все! С той военной поры несколько поколений журналистов Молдавии время от времени взывали к памяти о скрипаче-герое, пытаясь заодно достучаться к власть имущим. Чиновникам было не до памяти – и оттепель миновала, и перестройка перестраивалась... Ваша покорная слуга в 1998 году подготовила телевизионный очерк, где о школьных годах героя рассказал его одноклассник. Через эфир обратилась к градоначальникам: не сохранился дом, где жил мальчик с семьёй, но уцелела школа, где он проучился 4 года. Мемориальная доска могла бы украсить её и обогатить память всех горожан. В 1999 году написала очерк - все о том же. Какое поколение журналистов будет более удачливым?!
P.S.
Как сообщили мне коллеги из Бельц, на здании общинного дома «Хэсэд Яаков» в 2007 году в память о бесстрашном скрипаче установлена мемориальная доска. Переулок Пушкина, где находится общинный дом в Бельцах, переименован в переулок Муси Пинкензона.
babayasin, написав: "А я про него не знал..."
Муся Пинкензон
«Майн штеталы Бэлц, майн штеталы Бэлц...» ("Мой городок Бельцы") - эту задушевную еврейскую песенку знают и поют в Израиле, России, Америке, Канаде, Германии, Австралии... А уж жители северного молдавского города Бельцы – и подавно. Так было во все времена: едва еврейский ребенок-бельчанин начинал осваивать какой–либо музыкальный инструмент – мгновенно и навсегда включал в свой репертуар песенку про штеталы Бэлц.
Муся Пинкензон мастерски исполнял мелодию этой песни на скрипке. Едва он брал в руки смычок – душа каждого замирала, в предвкушении чего-то праздничного и необычного...
В свои 11 лет Мусик считался едва ли не профессионалом в исполнительском мастерстве. А играл он с удовольствием, и такое же удовольствие доставлял всем: друзьям, родственникам, друзьям родственников. Ни один школьный концерт не обходился без его участия.
На воскресенье, 22 июня 1941 года, было назначено торжественное открытие 1-ой республиканской олимпиады художественной самодеятельности Молдавии. Мусику Пинкензону предстояло сольное выступление, ведь немного раньше он успешно прошёл отборочный конкурс в Кишинёве. Однако открытие олимпиады не состоялось. Ворвавшись в жизни людей, всё смешала война.
Отец Муси – Владимир Пинкензон – был врачом, и не просто врачом, а умелым хирургом. Его чуткие и опытные руки понадобились уже через день-другой после начала войны - город Бельцы стал прифронтовым городом. Обе местные больницы были спешно переоборудованы в госпитали. Прибыли первые раненые фронтовики, и доктор Пинкензон стал к операционному столу. Фашистские самолёты яростно бомбили город. Появились раненые и среди гражданского населения. Работы у опытного хирурга было много. На границе, на берегу Прута, шли упорные бои. Фронт приближался к Бельцам. В первых числах июля началась организованная, но вылившаяся в стихийную, эвакуация. Сотни людей пешком уходили из горящего города, ехали на подводах и бричках. Немногим удалось попасть на поезда, отбывавших с Северного вокзала. Семья Пинкензонов оказалась в одном из таких эшелонов, который, пройдя через Украину и Ростов, завершил свой путь в Краснодарском крае.
Беженцы из Бельц могли взять с собой лишь минимум вещей. Среди небольшого багажа Пинкензонов нашлось место для скрипки и нотных тетрадей. Поезда с эвакуированными шли долго. Остановки на узловых станциях, бесконечное стояние на разъездах и полустанках. Навстречу, на запад, проносились воинские эшелоны. Оттуда приветственно махали пилотками красноармейцы, бросали детям хлеб и сахар, а на платформах были видны танки, орудия, грузовики. В те моменты, когда поезд с эвакуированными и воинские эшелоны оказывались стоящими друг против друга, бойцы просили мальчика сыграть на скрипке. И маленький бельчанин играл. Это были популярные в те времена песни и мелодии. Скрипка пела о девушке Сулико, о широком полюшке-поле, и, конечно же, «Майн штеталы Бэлц...»
После трёхнедельного пути поезд остановился неподалёку от Краснодара, в Кубанской станице Усть-Лабинская. Здесь эвакуированных разместили по квартирам. В те трудные времена дружба людей разной национальности была, если не явлением, то часто встречающимся фактом. Фактом, разумеется, были и националисты. Но взаимоотношения тогда не носили фестивальный характер. Подавляющее число местных граждан относилось к прибывшим с должным участием. Еврейская семья Пинкензонов нашла приют у русской казачки Полины Ивановны Каленовой.
Владимир Борисович немедленно приступил к обязанностям хирурга в местном госпитале, а Мусик стал учеником 5-го класса станичной школы. Ребята в классе оказались дружными, тепло приняли новичка, тем более, что он мог долго и подробно рассказывать о бомбёжках, которые испытал, о первых днях войны в прифронтовом городе, о путевых впечатлениях. Школьники часто наведывались в госпиталь, чтобы поднять дух раненых бойцов. Мальчишки и девчонки читали им письма и газеты, декламировали стихи, а Мусик ещё и играл на своей скрипке.
Летом 1942 года стратегическая инициатива была в руках Германии. Оправившись от разгрома под Москвой, вермахт развернул крупное наступление на юге. Выдвижение танковых соединений к реке Лаба создало угрозу выхода фашистских войск в тыл соединений Красной Армии. 12 августа, после тяжёлых боёв, был оставлен Краснодар.
Фронт вплотную приближался к Усть-Лабинской. В середине августа немецкие танки и мотопехота ворвались в станицу. Следом за ними в Усть-Лабинскую вступили подразделения эсэсовской зондеркоманды 10 – А.
Палачи к тому времени накопили большой опыт расправы с мирным населением. Кровавый след этого отряда профессиональных убийц и грабителей вёл через Бельцы, юг Украины, Крым и Северный Кавказ. И всюду – расстрелы, расстрелы, расстрелы... Это они в июле 41-го уничтожили оставшихся в городе Бельцы евреев. Всего лишь на год оттянули встречу с ними Пинкензоны и прибышие в одно время с ними в станицу бельцкие евреи. Станицу, которую не успели эвакуировать своевременно.
Военный госпиталь со всем персоналом оказался в руках зверствующих фашистов. Когда заплечных дел мастера из зондеркоманды 10-А ворвались в госпиталь, Владимир Борисович оперировал бойца. Вошедший обер-лейтенант достал из кобуры пистолет и застрелил лежащего на операционном столе раненого красноармейца. Дальнейшие события разворачивались быстро, по стандартному, отработанному фашистами сценарию. За пару дней немцы произвели массовые облавы и аресты. Хирурга Пинкензона уговаривали оперировать раненых солдат фюрера. За это обещали даже сохранить жизнь. Отказавшись наотрез, доктор сам себе подписал приговор.
Захваченных в плен евреев немцы повели на расстрел на берег Кубани. Местному населению – и большим, и малым - в строгом порядке надлежало наблюдать казнь. Среди них были одноклассники Муси, их родители...
Первым упал, сражённый пулей, отец мальчика, Владимир Борисович Пинкензон. Затем, подкошенная автоматной очередью, упала мать, Феня Моисеевна. В этот момент прямо на палачей двинулся мальчик со скрипкой в руках. Срывающимся от волнения голосом он проговорил:
- Разрешите мне напоследок перед смертью сыграть на скрипке...
Фашистам это предложение показалось забавным. Неожиданные развлечения даже при профессии палача, оказывается, вызывают любопытство... Играть позволили.
Муся взмахнул смычком, и над Кубанью поплыла мелодия. Станичники сразу уловили знакомый мотив. Над потрясёнными людьми неслись волнующие и негодующие звуки «Интернационала». Всё увереннее и громче звучала мелодия, слова которой машинально шептали станичники: «Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов...» Солдаты с недоумением смотрели на офицера. Тот не верил своим ушам – и вырвал из своей глотки лающий крик приказа - застрочили автоматы…
Они упали рядом: мальчик и его скрипка.
Этот момент вошёл в историю и обессмертил юного бельчанина. Возможно, такой факт сегодня может показаться малозначимым – для тех, кто не знает о влиянии «Интернационала» на самосознание людей в те годы, когда он призывно и вдохновенно звучал. Но такое исполнение – под дулом автоматов – было патриотическим подвигом. Это был не только подвиг, это был протест, гнев 12-летнего бельчанина по отношению к откровенному фашизму, с которым он столкнулся и осознал в свои юные годы: фашизм – не отдельные, частные эксцессы, а политика, направленная на истребление народов.
Сегодня на месте расстрела стоит обелиск. Из уст в уста, из поколения в поколение передавались рассказы о подвиге юного пионера Муси Пинкензона. Очевидцы поведали о трагическом и героическом событии известной писательнице и публицисту Елене Кононенко, которая в 1943 году в качестве фронтового корреспондента побывала в станице. Она первой осветила его историю читателям «Правды» - в том же 43-м. А через несколько дней её статья была перепечатана в «Пионерской правде». В книге «Юные пионеры – герои войны» можно прочитать подробный материал о Мусе Пинкензоне. Отвага маленького скрипача вдохновила скульпторов А. Лебедева и Н.Эпельбаума – памятники их работы стоят в Краснодаре и Усть-Лабинске. Писатель и журналист Саул Наумович Ицкович (1934—1988) написал о нём книгу «Расстрелянная скрипка».
А что же «Майн штейталы Бэлц»? В Бельцком историко-краеведческом музее была создана страница о Мусе Пинкензоне, - все! С той военной поры несколько поколений журналистов Молдавии время от времени взывали к памяти о скрипаче-герое, пытаясь заодно достучаться к власть имущим. Чиновникам было не до памяти – и оттепель миновала, и перестройка перестраивалась... Ваша покорная слуга в 1998 году подготовила телевизионный очерк, где о школьных годах героя рассказал его одноклассник. Через эфир обратилась к градоначальникам: не сохранился дом, где жил мальчик с семьёй, но уцелела школа, где он проучился 4 года. Мемориальная доска могла бы украсить её и обогатить память всех горожан. В 1999 году написала очерк - все о том же. Какое поколение журналистов будет более удачливым?!
P.S.
Как сообщили мне коллеги из Бельц, на здании общинного дома «Хэсэд Яаков» в 2007 году в память о бесстрашном скрипаче установлена мемориальная доска. Переулок Пушкина, где находится общинный дом в Бельцах, переименован в переулок Муси Пинкензона.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2010-01-26 09:31 pm (UTC)Усть-Лабинска. А тут враг под Миллеровом прорвался. Да как стал жать! Через Шахты, через хутор Веселый, через Пролетарскую на Краснодар да на Кавказскую как повалит!.. Места ровные. Нашим зацепиться негде. Сушь. Дороги накатаны. Вражьи танки так и пылят.
У нас в Лабе эвакуация началась. А мне-то как на одной ноге от танков прыгать? А они тут как тут. На броне львы да слоны намалеваны. Пехота ж вступила - срам один. Солдаты в коротких штанишках. Волосатые ноги так и мелькают. Из Африки войска-то были. Как по ихнему радио передавали, “доблестного фельдмаршала Роммеля”. Глядим, свеженькие. Видно, не шибко давал им англичанин “прикурить” в этой самой Северной Африке.
Сразу приказов на заборах понаклеивали: большевикам, дескать, комиссарам и командирам явиться на сборные пункты, евреям - на регистрацию. Много еще всякого понаписывали:
больше трех человек не собираться, после десяти часов на улицах не появляться. И что ни приказ - все словом “расстрел” кончается.
Ну и, конечно, началось. Что ни день, только и видишь: то одного, то другого в гестапо волокут. По странице пальба идет. Уцепится баба за своего гуся, не дает мародеру, а тот чесанул из автомата и пошел. Да что там! Один мальчонка змея из ихней листовки склеил, так и мальчонку, и мамашу на месте убили.
Так вот об этой самой скрипке... Работал в нашей станичной больнице хирург Пинкензон. Хороший был человек. Прямо сказать, безотказный. В ночь-полночь приходи - примет. Все его знали у нас. Кому язву желудка вылечил, кому аппендицит. А сколько мальчишек через его руки прошло! Не счесть! Один на бутылочное стекло напоролся, другого ногу сломать угораздило, третий рогаткой добаловался.
И вот по станице слух прошел, что арестовали Пинкензона. Говорили, что привезли его в штаб и приказали, чтоб он их раненых лечил. А Пинкензон отказался. “Не буду,- говорит,- у вас доктора есть. У меня своих больных полно”.
Как-то утром бегут по дворам полицаи и приказывают на площадь идти.
Согнали нас. На площади виселица стоит. Вокруг фашисты расхаживают, зубы скалят.
Потом, слышим, по толпе покатилось: “Ведут! Доктора ведут!” Гляжу - идет под охраной Пинкензон, а рядом сынишка его, Муся, мальчонка лет четырнадцати. Справненький такой, волосы челочкой пострижены, черная курточка бархатная на нем.
Шум по станице пошел. Ну, доктор лечить фрицев отказался, а мальчонку-то пошто убивать? А тут бабы и говорят, будто пришли Пинкензона забирать, увидели мальчишку и загалдели: “Этого щенка тоже повесить надо: наверное, пионер!”.
Словом, ведут их. Толпа расступается. Пинкензон голову высоко держит. А мальчишка, представляете, вот с этой самой скрипкой идет.
Привели. На помост поднялся сам оберст. Достал бумагу и стал читать по-немецки. А полицай переводит: “Казнить врача Пинкензона как большевика и саботажника”.
Оберст кончил читать и что-то солдатам крикнул.
Тут мальчонка, этот самый Муся, к нему обращается по-немецки.
Учительница рядом со мной стояла, перевела: “Господин полковник, разрешите мне перед смертью сыграть на скрипке”.
Оберст улыбнулся: “Коль в тебе такая блажь завелась, играй”.
Муся взял первую ноту, а у самого губы дрожат. По началу я не догадался, что он играет. А как несколько раз по струнам прошел, понял: “Интернационал”.
Оберста аж передернуло.
- “Свинья! Щенок!” - завопил фашист и бросился к мальчику.
Но Муся, не отрывая взгляда от толпы, все играл. Станичники подхватили мелодию. Сначала чуть слышно, потом все громче над площадью зазвучал “Интернационал”.
Оберст выхватил пистолет и выстрелил в мальчика. Тот покачнулся, но продолжал стоять. Оберст выстрелил еще раз. Муся упал, а его скрипка скатилась с помоста к моим ногам. Я схватил ее и спрятал под пиджак.
Толпа продолжала петь. Разъяренные гитлеровцы бросились на людей. Поднялась стрельба...
- С тех пор я играть научился, - закончил свой рассказ инвалид.- Сначала “Интернационал” подобрал...
Стало тихо-тихо. В дверях купе столпились пассажиры. Студент бережно, как живое существо, взял из рук инвалида скрипку и передал ее соседу. Раненая скрипка переходила из рук в руки... (В. ВЕЛИКАНОВ)
no subject
Date: 2010-01-26 09:48 pm (UTC)Этот рассказ - художественное произведение. Поэтому здесь допускаются отступления от документальных фактов. Написано живо, образно
no subject
Date: 2010-01-26 09:53 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:07 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:14 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:28 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:35 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:38 pm (UTC)http://images.yandex.ua/search?p=11&ed=1&text=%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B8-%D0%B3%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B8&spsite=www.ozon.ru&img_url=www.ozon.ru/multimedia/books_covers/1000351140.jpg&rpt=simage
no subject
Date: 2010-01-26 10:55 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:57 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 10:40 pm (UTC)А если вы еще код рисунка (снимка) пошлете мне в личку - это будет высший пилотаж!
no subject
Date: 2010-01-26 11:09 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 11:14 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 11:18 pm (UTC)no subject
Date: 2010-01-26 11:33 pm (UTC)no subject
Date: 2010-02-03 09:50 pm (UTC)no subject
Date: 2010-02-04 04:23 am (UTC)Давайте дружить?!
no subject
Date: 2010-02-04 04:39 am (UTC)Давайте. Я рада, если вам интересен мой журнал. А у вас очень интересные фото есть :)