27-Е /// Скоро...
Если пресловутая, так любимая некоторыми журналистами, комета пролетит мимо, не рванёт в Йеллоустоуне знаменитый и любимый ватой супервулкан ("Америке кирдык!"), то где-то 22 декабря будет отмечаться торжественная дата - как я, тридцать лет назад, прибыл с родителями и бабушкой в Бен Гурион. И было мне тогда 27 лет 9 месяцев и 11 дней. Ностальгия? Я не знаю, что это за зверь такой, но долго снилось, как я иду по коридорам родного универа и всем встречным поперечным кричу, что я тут на два дня, а потом сразу назад. Колбаса? Не, у меня повод был более культурный - я посмотрел фильм Боба Фосса "Кабаре" и сказал известное: "Ехать надо!" Это решение оказалось правильным по многим причинам (личного характера, в том числе), но в любителей тыквенного латте камень не брошу - когда мне было лет шесть, маме попала в руки эта чёртова книжка про множества (в переводе с французского), а потом что-то про графы. Не про дворянское звание, а несколько про другое. Интернет, к примеру, граф с сильной связностью - из любой вершины (компьютера) можно попасть в другую по маршруту (рёбрам). И у многих людей также - человек, как вершина и связан с другими вершинами и не может, не имеет права их бросить, но однажды оказывается, что сам граф потерял много вершин и рёбер и человек не может больше нормально заниматься своей деятельностью - сам рискует исчезнуть. И у него или неё появляется возможность спастись и часто спасти своё дело - Израиль, как вариант. И пресловутый латте, как способ сохранить рассудок, можно на время закрыть глаза и представить, что ты сейчас не в кафе на Дизенгоф, а в Питере или Москве и сейчас вбежит твой старый приятель, который не сидит, не убит, не превратился в законченного путиноида и... Даже Тэффи сейчас, её рассказы о эмиграции, читаются по другому - знакомые типажи, ситуации, растерянность, заброшенность. Почти ничего не изменилось за сто лет. И та же безумная надежда, что однажды этот морок пройдёт, как то закончится и можно будет вернуться, проснуться в своей постели и за окном увидеть знакомый пейзаж - как будто ничего не было. Но есть понимание, что нет, ничего этого уже не будет, всё страшно изменилось. Кроме того самого латте. Может быть.















