![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Yidish forever
Идиш жив!
"Вус, вер, вэн..." В таком звучании крылатая фраза на идиш известна знатокам этого языка. А вот ее почти дословный перевод знаком всем русскоязычным гражданам: "Что, где, когда" (точнее в данном случае — Что, кто, когда). Идиш заимствован не только для названия телевизионной игры. Отдельные слова и фразы во все времена быстро входили в жизнь, легко проникали в языки разных народов.
"Цимес!" - говорит восторженный человек, подразумевая: "самый смак", "нечто особенное", "то, что надо", "самое лучшее". А ведь "цимес" — десертное блюдо еврейской кухни, сладкое овощное рагу (фасолевое, морковное, др.). Само слово на идише представляет собой сокращение от "цим эсн", дословно: "к еде", или проще - "закуска".
Можно и криминальный сленг вспомнить: "Шмонать меня не надо", "халява", "фраер".
Само собой, происходили и заимствования в идиш - народы общались. Сроки общения - разные: "Двести лет вместе" - это, по Солженицыну, в России (с 1775 по 1995; нынче уже 222 года народы живут вместе), со времен Средневековья - в Прибалтике, более 400 лет - в Молдове, после изгнания из Испании... И несли евреи, как знамя, свой родной язык, в страны, куда были вынуждены переселяться.
До 1939 года, начала мировой войны, все европейские евреи знали идиш. Позже язык прекрасно знали поколения тех, кто выжил. И передавали его детям - нашим бабушкам, дедушкам, родителям.
Вместе с тем еврейская жизнь - с ее традициями, песнями, юмором - оставалась, можно сказать, местечковой: по яркой меткости слов, по запоминающимся музыкальным ритмам - даже когда местечки становились районными центрами, или даже - городами. Появлялись новые песни. Они разлетались из Одессы, из Киева... Их подхватывали и пели - в домах, на свадьбах: "Фрэйлех зол зайн!" ("чтобы было весело").
Со временем на идише велись разговоры уже только на кухнях (так же, как о политике). И уже младшие поколения, в большинстве своем, знали идиш только на уровне понимания. В моем случае - родители говорили на идише, когда хотели что-либо сказать по секрету от нас, детей. Но, как известно, все тайное становится явным - вот мы и стали понимать их...
Идиш и сегодня жив! В этом мы убедились, придя на концерт с символичным названием "Идиш навсегда". Его организовал известный исполнитель песен на идиш Самсон Кемельмахер. В зале на 400 мест матнаса Дюна в Ашдоде практически не было свободных мест. Самсон собрал музыкантов и певцов, для которых клезмерская музыка и песни на идиш - смысл жизни: Илья Бершадский, Алекс Рабинович, Алекс Голд, Сергей Раскен, Вира Лазинская, Евгения Хазина.
Идиш жив, потому что на нем поет молодежь, что уверенно доказывает участие юных солистов ансамбля "Пирхей исраелим" (под управлением Алекса Голда и Галины Цукер).
Идиш жив - потому что наши современники сочинили мюзикл о царе Давиде (композитор А. Голд, автор Елена Улановская, перевод Диана Шнайдерман-Перейр), который с успехом идет в Нью-Йорке, и фрагмент которого был представлен на концерте.
Но на все сто был прав Кемельмахер, когда, открывая вечер, сказал: "Это - не концерт, это - встреча".
Воистину, это была встреча: с родным городом, родным домом, родными людьми и родными песнями.
Добрым словом с экрана вспомнил Ицхака Корна, который в числе первых возглавил идишское движение в Израиле, его сын Дани Корн, директор Дома Бессарабских евреев. Присутствующих в зале поздравил с такой прекрасной встречей зам. мэра Ашдода Эли Нахт.
Вместе с песнями зрители переживали о мальчишке-сироте, умолявшего купить у него папиросы.
Вспомнили вместе с песнями киевский трамвайчик, город Калараш, Одессу и одесситов. К слову: кишиневцы в шутку называли Одессу пригородом Кишинева, а одесситы говорили: "Бельцы? - Да то ж за углом..."
"Он прошел всю войну", - что первым приходит на ум, когда слышим эту фразу? "Воевал, дошел до Берлина", - примерно такие мысли.
- Он прошел всю войну, - сказал Самсон о своем отце, и добавил: - Его перегоняли из одного концлагеря в другой, - и перечислил пять концлагерей, в которых томился его отец...
Песня Самсона Кемельмахера "А идишер фатер" ("Еврейский папа") прозвучала как гимн не только его отцу, но и всем отцам еврейских семейств.
Стоит напомнить, что Самсон Кемельмахер не только певец, который всё свое творчество посвящает "мамэ-лошн" - родному языку, привнося тем самым особый вклад в сохранность идиша. Он еще и композитор, и поэт. Как поэт, пишет песни не только на идише, но и на молдавском и русском языках. Одну из его песен исполнила неподражаемая Анастасия Козакова, лауреат ряда престижных конкурсов.
- Растрогался, нахлынули воспоминания, - поделился исполнительный директор Всеизраильского объединения выходцев из Молдовы «Извораш» Аркадий Бровер. - Вспомнил детство: по шабатам у нас собирались друзья родителей, и пели... А сопровождали пение и слезами, и улыбками, и смехом - реагировали чуть ли не на каждое слово текста, переживая все состояния вместе с героями.
- Сердце щемит, когда слушаю песни на идиш, - заметила Ася Хинкис-Халфина, член правления «Извораша». - Ну а с песней "Майн штетеле Бэлц" словно побывала в родном городе детства и юности.
Я остановлюсь на этой песне не только потому, что родом из молдавского города Бельцы (Бэлц), а потому что нередко слышу неверное токование: якобы в ней поется о польском городе Белз.
Вроде бы незатейливые, но глубокие слова текста песни "Майн штетеле Бэлц", написанные Яковом Якобсоном (выходцем из Венгрии, жителем Америки) трогают сердца. Вот подстрочник:
- Расскажи мне, Старик,
Расскажи мне, побыстрей, ибо я хочу знать всё сейчас:
Как выглядит домик, который однажды сиял?
Растёт ли ещё деревце, которое я посадил?
- Домик стар, зарос мхом и травой,
старая крыша развалилась,
Окна без стекол,
Крыльцо покосилось,
стены обветшали. Ты их уже не узнаешь...
Припев:
Бэлц - мое местечко Бэлц,
Мой домик, где я провел детские годы.
Что было в Бельцах, в моём местечке Бэлц?
В бедном домишке со всеми детишками смеялись.
Каждую субботу я бежал прямо после молитвы,
чтобы посидеть под зелёными деревьями, чтобы читать у реки.
Бэлц - мое местечко Бэлц,
Мой домик, где я провел детские годы.
Бэлц - мое местечко Бэлц,
Мой домик, в котором я оставил множество красивых снов...
Итак, про какие Бельцы эта песня, польские или молдавские...
Песня написана для спектакля "Песня из гетто" по пьесе американского автора Вильяма Зигеля ("гетто" - так тогда называли местечковые поселения в Европе для евреев). Премьера состоялась в Нью-Йорке в октябре 1932 года. События в спектакле происходят в городке Бэлц и в Германии. Главный герой — молодой раввин. С детства он был влюблен в девочку Миреле. Раввин едет в Германию, где встречается с Миреле, только теперь ее зовут Марица, и она - популярная певица. Пара, вспоминая детские годы, поет песню «Бэлц, майн штетеле Бэлц».
Музыку написал знаменитый еврейский композитор и поэт XX века Александр Ольшанецкий (родился в 1892 году в городке Бельцы в Бессарабии и окончил в нем гимназию). В 1922 году поселился в США, где у него появился свой оркестр, с которым он сопровождал музыкальные спектакли различных театральных трупп, игравших на идише. Ко многим спектаклям он же и сочинял музыку. Он написал музыку к спектаклю "Песня из гетто", в котором Марицу играла его бывшая землячка Иза Кремер. Так что и первый исполнитель, и для кого писалась песня - певица и актриса Иза Кремер, родом из молдавского города Бельцы.
Песня стала столь популярной, что ее переводили на разные языки, она вошла в репертуар множества исполнителей. И можно даже сказать - стала народной, так как истинных авторов почему-то забывали упоминать. А далее, "забыв окончательно", даже стали приписывать авторство другим композиторам, а поэтами называли переводчиков песни.
Один из первых переводов был на польский язык, и песню исполняли несколько известных певцов-поляков, песня также была записана в польском фильме о гетто, - там герой возвращается в родной городок Белз.
Историки и биографы восстановили как истинных авторов, так и географию местечка. Хотя польские евреи предпочитают считать, что песня о городе Белз, однозначно: она про молдавские Бельцы.